Казахстан и его соседи изнывают от жары. Летние температуры в некоторых регионах в последние годы зашкаливают за 40 градусов. На этом фоне ускоряется таяние ледников, учащаются климатические катастрофы, и эксперты предупреждают: страны Центральной Азии без достаточного сотрудничества перейдут из категории регионов с недостаточным водоснабжением в зону острого дефицита воды.
Есть ли у стран-соседей инструменты для решения проблем, готовы ли они договариваться, на что тратят больше всего воды, как Казахстан, являющийся нижней страной, обеспечивает себя этим ресурсом и в каком году может начаться острая нехватка воды – об этом в материале Tengrinews.kz.
Будет жара
Видеть 40 градусов на термометрах летом – это становится нормой для казахстанцев, особенно на западе и юге страны. Так, Казгидромет дает прогноз, что в этих регионах Казахстана 10-12 июля будет до 44 градусов. Буквально на днях корреспонденты Tengrinews.kz выезжали на съемки в Туркестан и изнывали там от плюс 43 по Цельсию. Эти кадры с палящим солнцем они привезли оттуда:
Жара в Туркестанской области. Фото: ©️ Tengrinews.kz / Болат Айтмолда
Не менее суровое лето у соседей: Душанбе и Ташкент тоже привыкли к 40-45-градусной жаре в июле.
И эти цифры – лишь часть большого климатического прогноза. Очередной такой прогноз на 2025–2029 годы в мае выпустила Всемирная метеорологическая организация (WMO).
На первый взгляд кажется, что в нем нет ничего нового: исследователи, как и раньше говорят о том, что температура и дефицит воды будут расти и что регион, в котором мы живем, наиболее уязвим.
Но именно на этот доклад обратили внимание многие ведущие мировые медиа. Дело в том, что в нем впервые рассчитали пусть и невысокую (один процент) вероятность повышения температуры в следующие пять лет на два градуса по Цельсию. Ученые по всему миру называют новость об этом повышении шокирующей, потому что ранее такое развитие событий просто не рассматривалось.
Хотя сейчас риск таких температур оценивается всего в один процент, со временем он будет расти и экстремальная жара станет все более возможной. В этом случае Центральная Азия столкнется с катастрофическими последствиями.
Это обсуждали, например, на международной конференции по спасению ледников, которая прошла в Душанбе в конце мая. Там было сказано, что 70 процентов всего речного стока в регионе обеспечивается за счет ледников. Повышение температуры на два градуса может уничтожить треть из них, что приведет к полному краху всей экосистемы региона, а значит, и к проблемам для Казахстана.
Выступление Эмомали Рахмона на конференции по спасению ледников в Душанбе. Фото: пресс-служба президента РТ
«На душанбинской конференции было сказано, что исчезло уже более тысячи ледников за последние годы, – говорит Булат Есекин, координатор платформы по водным ресурсам и изменению климата Центральной Азии. – И во время конференции участники обсуждали, как бы решить эту проблему, предлагались даже технологии по наращиванию ледников, но очевидно, что ледники – это всего лишь индикаторы климатических изменений, связанных в первую очередь с тем, что мы нарушили водные потоки».
Также эксперт напомнил, что в 2023 году впервые за почти 50 лет состоялась водная конференция ООН. На ней был представлен доклад, из которого стало ясно: водный кризис больше не ограничивается отдельными странами или приграничными территориями – он стал глобальным. В присутствии глав государств, руководителей компаний и представителей международных организаций было показано, что человечество нарушило работу природного водного цикла. Нарушение этого процесса приводит ко все более частым наводнениям и засухам. Вода начинает появляться в тех местах, где ее не ждут, и исчезает там, где она всегда была.
Тогда же было сказано, что существующие подходы – такие как водосбережение, ужесточение требований, рост инвестиций или внедрение инноваций – уже не способны остановить процесс. Для этого нужно пересматривать всю политику в сфере землепользования на глобальном уровне. Например, сокращать производство продукции, которая требует большого объема воды.
«Но мы по-прежнему продолжаем наращивать хлопковое производство, производство риса. Все страны сейчас приняли решение в государственных программах увеличить количество площади орошаемых земель, а это означает, что при всех мерах водосбережения мы все равно увеличиваем нагрузку на водные ресурсы», – поясняет Есекин.
Эксперт напоминает, что сегодня многие страны стремятся строить все больше водохранилищ, считая это ответом на растущий дефицит воды. Но, если смотреть на ситуацию не локально, а в масштабе региона или планеты, такие меры только усугубляют водный кризис. Водохранилища и плотины мешают естественному движению воды, и это сравнимо с тем, как тромбы блокируют кровоток в сосудах. Аналогичная ситуация с гидроэлектростанциями – в регионе строятся новые ГЭС, и они тоже нарушают природные речные потоки.
«Но самое худшее, что мы продолжаем делать то, что создало эту проблему. Как говорил Эйнштейн, только сумасшедший может ожидать изменений, продолжая делать то, что делал раньше. Поэтому новые водные политики должны сосредоточиться не только на управлении водными ресурсами в реках, озерах и подземных водах, а учитывать всю картину», – уточняет Есекин.
Увы, пока регион работает по другим правилам.
Как Казахстан и регион решают водные проблемы сейчас?
На той самой конференции в Душанбе Казахстан, Таджикистан и Узбекистан договорились, что летом 2025 года они будут совместно использовать воду из таджикского водохранилища «Бахри Точик» («Таджикское море»). Это водохранилище, одно из крупнейших в регионе, построено в 1950-е годы и с самого начала выполняло ирригационную функцию: подавало воду в Узбекистан и Казахстан, расположенные ниже по течению. Выработка электроэнергии на находящейся там ГЭС всегда была второстепенной задачей.
«Таджикское море». Фото: Бахтияр Бахтиев
«Казахстан платит за эту воду, но опосредованно – через электроэнергию, – объясняет Амирхан Кеншимов, эксперт в области водного хозяйства, главный специалист Международного фонда спасения Арала. – Вода из водохранилищ не сбрасывается вхолостую – она обязательно проходит через турбины гидроэлектростанций и вырабатывается электроэнергия. Эту энергию нужно куда-то девать, технологий для ее накопления нет. Поэтому нижние страны вынуждены покупать эту электроэнергию и даже останавливать некоторые свои электростанции – например, на месяц для планового ремонта или замены оборудования».
Справка: в контексте водных ресурсов верхними странами называют те, что находятся ближе к истокам трансграничных или межгосударственных рек и других водоемов. Они первыми получают доступ к воде и могут регулировать ее объемы, качество и скорость поступления вниз по течению. Нижние страны находятся ниже по течению, ближе к устью рек и зависят от водопользования верхних стран. В Центральной Азии верхние страны – Кыргызстан и Таджикистан. Они расположены в горах, где формируются истоки крупнейших рек региона – Сырдарьи и Амударьи. Нижние страны – Узбекистан, Туркменистан и Казахстан.
По словам Кеншимова, в Центральной Азии пока нет методики, как компенсировать убытки друг друга:
«Верхние страны, разумеется, заинтересованы накапливать воду в летний период и использовать ее зимой для выработки электроэнергии. Но поскольку мы все находимся в едином пространстве и считаем, что вода дана Богом и принадлежит всем народам в равной степени, ею необходимо делиться. Казахстан и Узбекистан используют эту воду в основном для нужд сельского хозяйства, и верхние страны эту воду предоставляют. Пока все держится на вот такой конструкции».
По словам эксперта, все эти правила были прописаны еще в советское время. Во многом существующий порядок основан на документе сорокалетней давности – «Схема комплексного использования и охраны водных ресурсов бассейна Сырдарьи», который был принят Госпланом СССР.
«Формально эта схема сохраняется до сих пор. Каждое из государств опасается, что в случае пересмотра старого порядка страна может оказаться в проигрыше. Поэтому это распределение продолжают использовать как основу для всех других соглашений: и по воде, и по энергетике», – объясняет Кеншимов.
Конечно, новые соглашения о распределении воды в регионе были заключены и в 90-е годы, но все они опирались на правила, выработанные в советское время.
По словам Кеншимова, из-за несостыковок по ценам и отсутствия единой координации эти договоренности с каждым годом работали все хуже. На практике каждый тянул одеяло на свою сторону. Особенно сложно стало, когда Узбекистан в 2004-2005 годах вышел из него и перешел к двустороннему формату работы – стал отдельно заключать договоры с Кыргызстаном и Таджикистаном.
После этого и Казахстану пришлось адаптироваться и вести отдельные переговоры с каждым соседом.
«Все это привело к фрагментации: единая система водно-энергетического обмена перестала существовать, а двусторонние договоренности не стали полноценной альтернативой – каждый год приходилось все пересогласовывать, устойчивого формата так и не сложилось, и такая картина наблюдается до сих пор», – говорит эксперт.
Трехстороннее соглашение между Казахстаном, Таджикистаном и Узбекистаном, подписанное в этом году, – из этой же серии. Оно может частично сократить потребности воды в Казахстане, но только в этом сезоне. В следующем году республике снова придется искать воду и пытаться договориться с соседями о том, чтобы ее получить.
Как Казахстан и Центральная Азия могли бы решать водные проблемы?
Картина, которую описывает Кеншимов, как минимум удивляет, ведь в регионе на самом высоком уровне и с самых авторитетных трибун говорят о водных проблемах и необходимости их решать срочно и сообща. Многие международные организации ведут в Центральной Азии крупные проекты, которые тоже направлены на снижение климатических рисков. На региональном уровне работают и самые разные инициативы, которые занимаются этими же вопросами.
«Например, в региональную сеть по обмену знаниями в области водных проблем входят более 300 экспертов – как из стран региона, так и из международных организаций и других государств. Участники этой сети обмениваются данными и мнениями по вопросам, связанным с водными ресурсами, климатом и землепользованием. По мнению большинства экспертов, меры, которые принимаются правительствами стран Центральной Азии, не соответствуют масштабу водного кризиса. Государства по-прежнему отстают с реакцией: слишком медленно внедряются современные технологии, не пересматриваются форматы сотрудничества, затягиваются реформы», – добавляет подробностей Булат Есекин, координатор платформы по водным ресурсам в Центральной Азии.
Впрочем, главная проблема, на которую указывает эксперт, заключается в том, что ответственные ведомства продолжают искать решения в рамках своих узких полномочий:
«А внутри этих рамок таких решений просто нет. Подход остается фрагментарным: вода, земля, экология, климат и биоразнообразие рассматриваются раздельно, как независимые ресурсы. Именно этот раздробленный взгляд мешает находить комплексные и эффективные решения, необходимые для устойчивого управления водными ресурсами, сохранения климата и снижения рисков конфликтов».
По словам Есекина, при управлении водой важно понимать, что на этот процесс влияют многие факторы: от состояния ледников до того, как используются земля и вода в сельском хозяйстве, промышленности, энергетике и коммунальной сфере.
«Поэтому проблема кроется не столько в самих реках, сколько в системе водопользования. Решать ее нужно комплексно и совместно: меры, принятые одной страной в одиночку, будут малоэффективны. Ведь большинство водосборных бассейнов охватывают территории сразу нескольких стран и выходят за административные и ведомственные границы. Именно поэтому нужно обсуждать причины нынешней ситуации на региональном уровне и искать общие решения», – подчеркивает Есекин.
Эксперт в области водного хозяйства Амирхан Кеншимов также напоминает, что два года назад Косым-Жомарт Токаев предложил странам региона создать Международный водно-энергетический консорциум, который занимался бы управлением, распределением, мониторингом и учетом ресурсов. Год спустя Президент Казахстана снова обратился к соседям и предложил выработать новую водную политику в Центральной Азии.
«В этом направлении мы сейчас двигаемся – по поручению Президента ведется работа по созданию межгосударственного водно-энергетического консорциума. В его рамках прорабатываются режим эксплуатации всех водохранилищ, взаимные поставки электроэнергии, обеспечение топливными ресурсами и многие другие вопросы», – уточняет Кешимов.
При этом, казахстанский эксперт Досым Сатпаев в интервью кыргызским журналистам рассмотрел эту инициативу с геополитической точки зрения и сказал, что водный консорциум мог бы стать в Центральной Азии базой для интеграции, такой же, как экономическое сотрудничество стало в свое время для Европейского Союза.
Впрочем, Сатпаев в этом же интервью высказывает мнение, что Центральная Азия в вопросах водопользования уже прошла точку невозврата.
Есекин напоминает, что об идее создания водного консорциума говорят уже более десяти лет:
«Для него даже был уже разработан устав, который приняли, но сама структура так и не начала работать. Основная причина – ведомственный подход: консорциум требовал выхода за рамки отдельных учреждений и национальных границ, так как предполагал совместное управление водными ресурсами с участием энергетиков, экологов и водников. При этом он даже не охватывал ключевой сектор, от которого напрямую зависит состояние вод – землепользование».
По словам эксперта, идея консорциума правильная: он должен обеспечить совместное управление ресурсами как единым хозяйством, а не через переговоры между соседями. Такой подход подразумевает общее понимание рисков, общую ответственность и справедливое распределение выгод. Аналогичные модели успешно работают в других регионах мира, например в Африке, где в бассейне Сенегала страны не просто управляют совместной инфраструктурой, а владеют ею на правах коллективной собственности.
Тем не менее, по словам эксперта, в том виде, в каком консорциум был предложен и обсуждается сейчас, он уже не отвечает современным вызовам, а они развиваются быстрее, чем мы успеваем их осмыслить.
«Причина не в том, что растет население или экономика и мы начинаем забирать больше воды. Проблема в том, что мы продолжаем нарушать естественные водные потоки, особенно разрушая поверхность земли, вырубая леса, в том числе пойменные и горные, нарушая экосистемы. Я видел доклады, в которых говорится, что почва становится все суше. И в целом, особенно в Центральной Азии, она уже почти не удерживает воду», – указывает на критические моменты Есекин.
По его словам, раньше почва работала как естественная губка: удерживала влагу, благодаря чему предотвращала паводки и засухи, сохраняла плодородие. Однако из-за интенсивного землепользования и истощения ресурсов почва потеряла эту способность. И значит, в решении этой проблемы должны принимать участие не только экологи, водники и климатологи, но и аграрии.
Туркестанская область. Фото: ©️ Tengrinews.kz / Болат Айтмолда
«Нам нужно интегрированное управление, необходимо учитывать все, что происходит в пределах водосборной территории: от сельского хозяйства до городской инфраструктуры. Но существующие министерства, в том числе ведомства по водным ресурсам в странах региона, не имеют полномочий влиять на политику в сфере землепользования. В результате страны пытаются решать водный кризис, не затрагивая ключевые причины, такие как аграрная политика, промышленное использование земель или состояние коммунальной инфраструктуры. Без пересмотра этих основ говорить о долгосрочных решениях не приходится: перспективы пока остаются тревожными», – настаивает специалист.
Какие водные сценарии ждут Казахстан и Центральную Азию?
По прогнозам Евразийского банка развития, Центральная Азия без достаточного сотрудничества перейдет из категории регионов с недостаточным водоснабжением в зону острого дефицита воды – менее тысячи кубометров на человека в год к 2050-му (сейчас – две тысячи кубометров в год).
На практике это означает, что обычные жители столкнутся с нехваткой электроэнергии, повышением цен на продовольствие и дефицитом питьевой воды.
Однако Есекин говорит, что не стоит надеяться на прогнозы, которые предсказывают негативные сценарии в далеком будущем. По его мнению, катастрофические последствия регион переживает уже сейчас и увидит их в большем количестве в самое ближайшее время.
Паводки в Казахстане. Фото ©️ Tengrinews.kz / Турар Казангапов
«Сейчас мы наблюдаем первые признаки глобальных изменений, потому что сама климатическая система Земли невероятно устойчивая. Сдвинуть равновесие, которое формировалось десятки миллионов лет крайне сложно. Но мы это сделали. А раз сдвиг произошел, система начинает разрушаться все быстрее. Поэтому все прежние прогнозы – на 50, 40 или даже 20 лет вперед – уже не работают. Я считаю, что первые серьезные проявления мы увидим уже в этом году. А в течение ближайших пяти лет нас ждет настоящий обвал, связанный с водными ресурсами. И если мы не начнем действовать прямо сейчас, через пять лет будет уже слишком поздно», – утверждает Есекин.
На вопрос о том, хватит ли у всех стран региона политической воли и ресурсов, в том числе и финансовых, чтобы перевернуть привычный уклад жизни, эксперт отвечает отрицательно:
«Мне очень трудно ожидать реальных изменений, несмотря на то что на глобальном уровне ученые уже четко и убедительно объяснили: нужно пересматривать политику и подходы к управлению водными ресурсами. Лучшие эксперты представили доклады, в которых прямо сказано, что без этого нас ждут тяжелые последствия. Но, как мне кажется, в республиках на это никак не отреагировали. Мы не просто не готовы действовать – мы даже не готовы осознать, что именно нас ждет».
По мнению эксперта, главными заложниками станут обычные люди. Они потеряют урожай, окажутся под давлением невыносимой жары, столкнутся с бедностью и будут вынуждены менять место жительства в попытке найти более щадящий климат. Причем все это будет происходить стремительно.
Но если страны Центральной Азии все-таки осознают масштаб угрозы и начнут действовать, не откладывая, у региона еще есть шанс не просто выстоять, но и стать мировым феноменом.
В противном случае, говорят ученые, Центральная Азия рискует попасть в учебники в качестве катастрофического примера влияния изменения климата на людей.
Накануне Касым-Жомарт Токаев еще раз отметил, что вода – это вопрос национальной безопасности и поручил принять меры по сохранению Каспия и Балхаша.
Для решения комплекса этих проблем в 2023-м в Казахстане было создано Министерство водных ресурсов и ирригации. В прошлом году основали Казахский национальный университет водного хозяйства и ирригации. Количество грантов, выделяемых на эту специальность, увеличили вдвое, сейчас свыше 500 студентов обучаются там за счет бюджета.
Периодически в стране возникают проблемы с водоснабжением и на уровне поселков, районов, городов. Так, алматинский микрорайон Акжар остается без воды последние пять жарких дней, водовоз приезжает к жителям раз в день. Люди называют это «нечеловеческими условиями».
Об экспертах:
Булат Есекин – эксперт в области изменения климата, водных ресурсов и устойчивого развития. Участвовал в разработке первых законов Казахстана об охране окружающей среды, Водного кодекса (1993), законов об охране растительного и животного мира. В 90-х работал в госструктурах, занимающихся охраной природы, был председателем комитета охраны природы г. Алматы. В 1997-м руководил проектами Всемирного банка и ПРООН, участвовал в разработке Национальной экологической программы Казахстан (НПДООС). Был советником при Правительстве Казахстана по вопросам добровольного принятия обязательств Киотского протокола РКИК ООН. Окончил Политехнический институт в Караганде и Гидрометеорологический институт в Санкт-Петербурге, кандидат технических наук.
Амирхан Кеншимов – ученый, эксперт, ветеран водного хозяйства, главный специалист Международного фонда спасения Арала. Закончил гидромелиоративный факультет Джамбулского гидромелиоративно-строительного института по специальности инженер-гидротехник. Кандидат технических наук, доцент.
Источник: https://tengrinews.kz/article/kazahstan-ischet-vodu-dogovarivaetsya-sosedyami-vajnyih-3025/
Фото: ©️ Tengrinews.kz / Алихан Сариев