“Здесь я – дома“. Гражданин Германии переехал в умирающее село на севере Казахстана
В североказахстанской глубинке есть необычный человек. Денис Шеминг родился здесь. В детстве с семьей переехал на ПМЖ в Германию, а спустя 30 лет вернулся в родное село, где чувствует себя свободным и счастливым.
Долгая дорога в село
Мы едем в село Нагорное Тайыншинского района Северо-Казахстанской области. От Петропавловска это больше 120 километров. Сто с лишним километров мы едем по отличной республиканской трассе Петропавловск – Астана.
А потом поворот, и… цивилизация заканчивается. Дороги здесь нет, есть только направление, точнее – грунтовка, где ямы чередуются с канавами, а глубокие колеи – с неожиданно выскакивающими кучами глины.
Пытаясь найти плюсы в чересчур медленной езде, открываем окна и вдыхаем терпкий степной воздух с ароматом полыни. Вокруг ни души. За все время нам не встретилась ни легковушка, ни трактор, ни сельхозтехника. Кажется, по этой дороге не только чужие, но и свои ездят крайне редко.
Наконец среди зарослей появляется островок жизни: домик с хозпостройками и огородом. Решаем спросить у хозяев, как найти Шеминга. Но в доме, несмотря на открытые двери, никого. Нас встречает лишь собака, которая, видимо, от удивления даже не лает. А потом, когда мы удаляемся, высовывает через забор-частокол черную мохнатую голову и еще долго за нами наблюдает.
Пытаемся дозвониться до Дениса, но понимаем, что связи здесь нет. И людей на улицах нет. Рядом лишь безлюдный дом, развалины и старые комбайны. На минуту становится жутко, в голову невольно лезут сцены из фильмов ужасов.
Но тут вдруг мобильный сигнал проходит, Денис, выяснив, где мы остановились, обещает встретить нас на велосипеде. И через несколько минут появляется на дороге, приветливо машет рукой и показывает путь к своему дому.
«Долго вы добирались, заждался уже, – смеется хозяин, из-за спины которого выглядывают любопытные козы. – Не привыкли к таким дорогам, наверное? Сейчас еще ничего, а если дождик пройдет, вообще проехать невозможно, даже внедорожник увязнет».
Улыбка Дениса Шеминга располагает с первых минут. Мы сразу начинаем общаться, как давние знакомые.
Денис Шеминг родился в Нагорном. Тогда здесь жили в основном репрессированные немцы и поляки. Это было большое село примерно на 1400 человек – более 400 домов с крепким хозяйством, магазин, большой клуб и средняя школа.
«Я жил вон в том доме, видите – развалины, – показывает Денис вид из окна. – Вот такая судьба: из окна своего нынешнего дома каждый день смотрю на разрушенный дом своего детства. Вон гараж, который там стоит, это еще дедушкин гараж».
А в 1992 году, когда ему было девять, семья приняла решение переехать на историческую родину – в Германию.
«Я не хотел уезжать, – признается Денис. – Но это все как-то было в перспективе, в будущем, так что сильно не переживал. Сборы были небыстрыми, пока документы сделали, пока вызова дождались… А когда наконец наступил день отъезда, я убежал в поле. Родители уже сели на автобус, по пути меня нашли, уговорили, в автобус усадили».
Жила семья Дениса в северной Германии – земля Нидерзаксен, в поселке под Бременом — и вот как:
«Жилось вполне нормально. После школы я получил две профессии. Первая – собирал на заводе сотовые телефоны. Но у меня такая черта есть – когда я чему-то научился, что-то умею делать хорошо, мне хочется двигаться дальше. Да и не по душе мне было на большом заводе работать, где ты как цифра – утром приходишь, как робот что-то выполняешь и уходишь. Хотелось с людьми работать, творчеством заниматься, поэтому выучился на мастера интерьера. Открыл свою компанию, проработал десять лет вполне успешно».
А когда началась пандемия, говорит, что-то в его сознании перевернулось, захотелось быть подальше от цивилизации. Жена – коренная немка – оставлять привычную жизнь не захотела. Детей у них нет. Денис отмечает: были бы дети, он бы никуда не поехал – их нужно поднять, воспитать, образование дать. Но оказалось, что ничего его в Германии больше не держит:
«Я такой человек – всю жизнь с улыбкой живу и делаю, что мне нравится. А если мне не нравится, то я стараюсь это менять. Не по душе мне стала та жизнь, понял, что это не моя жизнь вовсе, захотелось ее полностью изменить и… вернуться домой».
Итак, Денис стал думать о возвращении в родное село спустя 31 год:
«Мы никогда в гости сюда не приезжали, потому что все родственники уехали в те времена, но связи с односельчанами остались. Родители же тоже здесь выросли, учились, прожили много лет. Они сюда позвонили знакомым, узнали, можно ли будет мне где-то остановиться. Мне сказали, что я смогу пожить в заброшенном доме, в котором никто не жил уже лет восемь-девять».
Все – и родные Дениса, и односельчане – думали, что он приедет в Нагорное максимум на пару недель, а потом вернется назад. Но он ехал сюда жить. Продал в Германии все, что было, собрал чемоданы и переехал. Это было в сентябре 2023 года.
«Это был большой шаг – все оставить там, – признается Денис. – Но когда я оказался в Казахстане, я понял, что я наконец-то дома! Здесь мои предки жили, здесь мои корни… Знаете, на что еще я сразу обратил внимание? В Германии небо маленькое, а здесь оно громадное, просто бескрайнее и очень красивое… Я до сих пор не могу на него насмотреться».
Дом, в котором тогда остановился Денис, встречал полным запустением. Но это его не смутило. Он подлатал крышу, провел электричество, отремонтировал все необходимое и подготовил жилище к зиме. Почти сразу завел хозяйство: сначала появились козы – Марта и Майка, затем куры, поросята, а со временем и лошади.
«Я очень люблю животных. Сначала у меня было три козы, сейчас их уже девять. Четыре кошки, две собаки, куры, голубей около ста. У прежнего хозяина была голубятня, вот – мне достались теперь. Три свиньи взял, теперь их восемь. Маленьких поросят уже, наверно, 80 точно было, я их продаю – куда мне столько. У меня уже заказ на них. Поросята у меня необычные, вот видите – полосатые, как в природе», – показывает Денис.
«У меня нет цели заработать на этом и даже не для питания я их держу. Люблю за ними наблюдать, хорошую жизнь им устраивать. В мире как устроено – животных мы держим в клетках, да и сами в клетке оказываемся. Они у меня тут на воле бегают, никаких клеток и загонов. Далеко они не уходят, погуляют и домой возвращаются. Зимой они тоже в тесном сарае не сидят, а на вольном выпасе. А потому я и решил породу улучшить диким кабаном, чтобы поросятам не холодно было, чтоб к морозам были приспособлены. У кабана же, видите, какая шерсть длинная, теплая и густая», – делится сельчанин результатами своей работы.
Он считает, что воля и доброе отношение к животным творят настоящие чудеса:
«Мой дедушка пастухом работал, и меня, маленького мальчишку, с собой постоянно брал. У меня остались очень теплые воспоминания из детства. У меня мечта такая была – почувствовать на себе, каково это – быть пастухом».
И прошлым летом Денис решил попробовать:
«Мне дали лошадь, на которой я и пас скот. Ей девять лет, она еще никогда не жеребилась, на нее уже рукой махнули, мол, не способна она. А я ей создал хорошие условия, и она принесла недавно жеребенка. Мне его отдали, сказали: раз так, твоя теперь».
«А в этом году не захотели больше пастухом быть?» – спрашиваем.
«Нет, я попробовал один сезон, узнал, в чем фишка, как комары тебя гоняют, оводы и осы одолевают, как от солнца или дождя прятаться надо… Все это мне нужно было пройти. Пас порядка 60 коров, плюс еще иногда и за табуном под 200 лошадей присматривал – работников в селе мало, поэтому иногда приходилось подменять. Тогда вообще очень интересно было – весь в мыле. Очень тяжелая это работа, конечно», – делится своим опытом и ощущением Денис.
«Это ли не сказка?»
Прожив год в заброшенном доме, Денис купил собственное жилье – тоже с историей:
«Здесь жил последний старый немец этого села. Я их с женой немного поддерживал, приходил пообщаться, помогал воду-дрова принести, двор почистить. Дедушка умер, его жена решила к дочке в город перебраться. Я и купил этот дом… Потихоньку обустраиваюсь. Нет смысла что-то глобальное делать в доме, которому уже больше 50 лет. Он все равно изветшает. Стараюсь не вкладываясь сильно, что-то обновляю».
О своем доме он рассказывает с теплотой. Оформляет его в стиле, непривычном для этих краев – деревенский уют с европейскими акцентами. А на вопрос, не надоело ли зимой топить печь, снова улыбается:
«Мне это очень нравится. Что еще зимой делать: затопил, уголь и дрова затрещали – радость такая. Тепло в доме, уютно. Вышел на мороз, накормил животных своих. Это ли не сказка?»
Еще Денис увлекся огородом. В прошлом году приобрел мотоблок, картофелесажалку и картофелекопалку, но, как признается, первый опыт оказался не самым удачным – урожай вышел скромным. Зато в этом сезоне он расширил посадки: помимо картошки, высадил помидоры, тыкву, а также малину и вишню.
«У вас много земли?» – спрашиваем, он показывает:
«Да тут сколько хочешь, столько и сажай, кто тут что тебе запретит, вокруг ведь пустые земли».
Когда-то большая и зажиточная, сегодня деревня Нагорное почти опустела. Считается вымирающим селом и включена в список на возможное упразднение. Из 400 домов уцелели лишь 13. Постоянно здесь живут около 20 человек, в основном пожилые. Молодежь отсюда давно уехала.
«Школы нет, поэтому люди ради детей уезжают. Молодежь уезжает, здесь им заниматься нечем, перспектив нет… Деревня потихоньку умирает. Нагорное хотят присоединить к ближайшему поселку – Леонидовке. Там еще довольно много народу, но и то в прошлом году в первый класс всего один ученик пошел», – описывает здешние процессы Денис Шеминг.
«В село добраться трудно, и выбраться из него тоже непросто. А если срочно понадобится в больницу?»
«До райцентра Тайынши 35 километров, люди туда едут в больницу, – отвечает Денис. – Но я стараюсь к врачам не обращаться. Лекарства я не пью, физически работаю на свежем воздухе, стараюсь есть все натуральное – мед, варенье, свои овощи, вот сам выращиваю теперь. Пью козье молоко – оно очень вкусное и полезное, особенно в тех условиях, когда козы сами выбирают, что им есть. Делаю козий сыр, очень его люблю. Когда начинаешь в этом разбираться, заходишь в магазин и думаешь: а тут натуральное-то хоть что-то есть?» – смеется Денис.
Хотя магазина в селе, конечно, тоже нет. За покупками – например, за хлебом, который здесь, по словам Дениса, особенно вкусный, – он ездит в райцентр вместе с соседом. Тот всегда рад веселой компании. А на зиму сельчане стараются запастись впрок: хлебом, сахаром и чаем. Бывает, что из-за метелей и бездорожья из села не выбраться по несколько дней.
И села живут
Мы идем по пустым улицам Нагорного. Денис еще раз показывает развалины, которые когда-то были домом его детства:
«И ни разу не пожалели о переезде?» – сомнения не отпускают, поэтому этот вопрос возникает снова и снова. Но Денис уверяет:
«Ни разу! Есть, конечно, какие-то моменты, больше бытовые. Например, ты пас скот, приехал домой, хочется в душ, а удобств здесь нет. Или мошкара заедает, злишься в какой-то момент. Но это же все решаемо, это мелочи. Электричество есть, вода есть. Вода из колодца – для животных, для полива, бытовых нужд, а питьевую я привожу, на окраине села водокачка есть. На днях сделаю септик, потом уже будет и душ, и туалет. Колодец через дорогу, есть техника, которая будет качать… Ну то есть комфортные условия можно создать. Зато здесь прекрасная спокойная жизнь. Никто никому не мешает».
«А по шуму города, европейским ярмаркам, ярким огням не скучаете?»
«Нет, я все это прожил. Я попробовал жизнь и ту, и эту, мне есть с чем сравнивать. Я хорошо там жил, но понял, что это не моя жизнь, а кем-то навязанная. Еще со школы существует такой стандарт жизни с минимальным выбором – и ты по нему живешь. Мне захотелось сломать эту систему. И теперь живу здесь свободно, за деньгами не гонюсь, мне вполне хватает моих сбережений каких-то. Нет, я не бездельничаю, конечно, работаю много, но работаю для души, для себя, в свое удовольствие».
И Денис повторяет: в Нагорном ему хорошо, спокойно и свободно.
«Мама у меня спрашивает: «Когда назад?» Я говорю: «Не-е-ет, даже не думаю об этом». Я просыпаюсь, живу свою жизнь, делаю дела, дни пролетают… Ну и родители не настаивают, конечно. Знают, что мне здесь хорошо. Никуда уезжать я не собираюсь, нигде в другом месте себя я просто не вижу».
Он наслаждается деревенской жизнью и показывает ее в ТiкТок. И его ролики вызывают большой отклик. Многие признаются, что хотели бы жить как Денис.
Недавно он купил еще один дом, из которого со временем хочет сделать гостиницу:
«Насчет гостиницы многие спрашивают, хотят приехать – и те, кто меня в ТiкТок смотрит, хотят деревенскую романтику ощутить, а также те, кто раньше тут жил. Вот недавно сюда немец из Германии приехал на неделю, чтобы на родину посмотреть, живет у соседа. Но многим неудобно соседей стеснять, они хотят где-то остановиться, а пока негде. А так многие бы сюда приезжали: стариков душа тянет, многие хотят хотя бы еще раз увидеть родные края, а поколение помоложе, как я, и сами хотят посетить родную деревню, и детям показать – откуда корни, как мы раньше жили», – так что Денис уверен, что постояльцы в его гостинице будут.
«Мне говорят: «Германию на такую глушь променять!» Все они куда-то хотят уехать в поисках лучшей жизни – кто-то в Польшу, кто-то в Беларусь или Россию, а тут наоборот – оттуда и сюда». Но он убежден: если бы людям не нужно было зарабатывать деньги, половина точно захотели бы жить именно так – в маленькой деревне, на природе:
«Наша жизнь проходит в суете, ты постоянно бежишь-бежишь, крутишься, изворачиваешься, чтобы денег побольше заработать, что-то урвать, и ты не видишь, не замечаешь прекрасное – природу, закаты, свободу. Мне вообще кажется, что скоро мир изменится, города будут расползаться, и люди придут в села, к земле, к природе… А я уже это сделал! Моя душа здесь живет! Там она просто существовала и как будто бы спала… А здесь я абсолютно счастлив!»
После тряски по грунтовке с облегчением выезжаем на междугородную трассу. И здесь ощущаем четкую границу между цивилизацией и природой. На прощанье оборачиваемся. И чувствуем то, о чем говорил Денис: а ведь сюда хочется вернуться. Или, быть может, даже остаться здесь навсегда.
По официальным данным, с 1991 по 2019 год в Северо-Казахстанской области упразднили 160 сел. В последние пять лет такая работа не проводилась. Но сейчас в списке на ликвидацию еще как минимум 100 североказахстанских деревень.
